Чем хуже, тем лучше.
Мне приснилось, что я иду в свою старую школу. Причем иду почему-то от школы, а не к школе, но это несущественно.
Где-то на середине пути из кустов выскочил больной грязный таджик с безумным взором и битой в руках. Он явно счел меня хорошей добычей и как следует побил. И забрал все ценные вещи, хотя их у меня было не так уж много. То есть, я уверена, что у меня их и вовсе не имелось, но что-то он таки у меня украл.
И вдруг наши руки поменялись местами. То есть, его рука с битой появилась у меня, а моя рука оказалась у него.
"Ой, мои ценности!" - заголосил таджик и горестно рухнул наземь.
Я, естественно, возмутилась. Этот хер меня избил и ограбил, а теперь еще и ведет себя так, будто все было наоборот! Я от души заехала ему по уху пару раз, после чего он внезапно обратился в благообразного джентльмена, странным образом похожего на Шеогората.
Не обращая внимания на мое осовевшее лицо и не пользуясь этим дивным шансом сбежать, он встал и, отряхнувшись, представился: "Левиафан!" После вежливой паузы Левиафан с гримасой легкого отвращения пафосно провозгласил, что сдастся на мою милость. Но только если я принесу ему красивые штаны и придумаю имя получше, чем "Левиафан".
"Оно такое типичное!" - фыркнул он.
Потом я смутно помню, как я крафтила ему штаны и бесилась, что у меня не хватает шелка
Интересно, что за имя я ему придумала...
Где-то на середине пути из кустов выскочил больной грязный таджик с безумным взором и битой в руках. Он явно счел меня хорошей добычей и как следует побил. И забрал все ценные вещи, хотя их у меня было не так уж много. То есть, я уверена, что у меня их и вовсе не имелось, но что-то он таки у меня украл.
И вдруг наши руки поменялись местами. То есть, его рука с битой появилась у меня, а моя рука оказалась у него.
"Ой, мои ценности!" - заголосил таджик и горестно рухнул наземь.
Я, естественно, возмутилась. Этот хер меня избил и ограбил, а теперь еще и ведет себя так, будто все было наоборот! Я от души заехала ему по уху пару раз, после чего он внезапно обратился в благообразного джентльмена, странным образом похожего на Шеогората.
Не обращая внимания на мое осовевшее лицо и не пользуясь этим дивным шансом сбежать, он встал и, отряхнувшись, представился: "Левиафан!" После вежливой паузы Левиафан с гримасой легкого отвращения пафосно провозгласил, что сдастся на мою милость. Но только если я принесу ему красивые штаны и придумаю имя получше, чем "Левиафан".
"Оно такое типичное!" - фыркнул он.
Потом я смутно помню, как я крафтила ему штаны и бесилась, что у меня не хватает шелка
Интересно, что за имя я ему придумала...