Простите меня за огромную запись, но я не могу не поделиться. Перечитала я "Говорящий сверток". И я млею от восторга.

1. - Какой нормальный, разумный, здравомыслящий, уважающий себя попугай твердил бы целыми днями "попка дурак", если бы понимал, что это значит? - Голос у Попугая задрожал от негодования. - Какая порядочная, честная, скромная, застенчивая, робкая птица приставала бы целыми днями к совершенно незнакомым людям с требованием "почеши попочке головку", если бы знала, что это значит?

2. - Сейчас я начну дуться! - взвизгнула Дульчибелла, снова принимаясь рыдать. - Я буду дуться целый час. По договору вы не имеете права оскорблять
меня чаще раза в неделю, а вы сегодня оскорбили меня уже два раза.

3. - Кстати, василиски всяческими способами пытаются увеличить свои ряды, вечно являются к Ха-Ха с какой-нибудь жалобой: то будто бы некому на них стирать, то еще что-нибудь. В общем, все обстоит не так просто. Дело в том, что василиски вылупляются из яиц, которые несут два Золотых петушка - тупые птицы, с ними и поговорить не о чем. Сидят себе весь день и бессмысленно твердят "ку-ка-ре-ку". Но раз в сто лет они кладут яйцо.
- А я думала, только куры несут яйца, - в замешательстве пробормотала Пенелопа.
- Куры несут яйца, из которых вылупляются обыкновенные цыплята, - поправил ее Попугай, - а Золотые петушки несут яйца, из которых вылупляются василиски.
(з.ы. И тут "петушки" Слэээш)

4. Они вышли из туннеля и, моргая, застыли перед открывшейся им картиной. Небо над ними (или то, что казалось небом) было нежно-зеленого нефритового цвета, местами переходящего в голубоватый. По небу плыли армады маленьких пухленьких уютного вида облаков лимонного, бледно-розового и белого цвета. Солнце (или то, что казалось солнцем) прочно утвердилось над горизонтом, набрасывая на все вокруг восхитительно тонкую золотистую паутину своих лучей. Неподалеку маленький ручеек цвета жидкого чая разветвлялся на множество изящных водопадиков, падающих с красноватых скал. А у подножия каждого водопада в глубоких спокойных омутах лениво плескались голубые рыбины с алыми плавниками и хвостами. Трава под ногами у ребят была лиловая, как вереск, очень мягкая и упругая. Ее, казалось, недавно косили. Она пестрела яркими цветами, лепестки которых казались стеклянными, а между цветами сидели группками грибы с лимонно-желтыми шляпками в черный горошек. Дальше шел лес. Стволы у деревьев были шоколадного цвета и выглядели на таком расстоянии узловатыми и шишковатыми, листья были крупные и синие. Далеко на горизонте, пробиваясь сквозь утренний туман, что-то блестело и играло, словно шампанское, и ребята догадались, что это большое внутреннее море, о котором говорил им Попугай.
(Немного по-наркомански, но мне таааак нравится это описание...)

5. По всей долине, по обоим берегам реки, сидели фениксы, словно огромные, многоцветные и сверкающие орлы. Они сидели, распустив крылья, как делают бакланы, когда сохнут на скалах. Под каждой птицей в гнезде мелькало и трепетало пламя. И вдруг одно из гнезд вспыхнуло и извергнулось, как вулкан. Длинные оранжево-красные, голубые и желтые языки взметнулись вверх, окутали сидевшую в гнезде птицу и мгновенно обратили ее в пепел. Она осталась сидеть, как гигантская копия самой себя из серовато-белого пепла. Огонь утих, феникс стал постепенно рассыпаться: по перышку, по перышку, потом и вся птица с тихим шуршанием, похожим на глубокий долгий вздох, опала обратно в огненное гнездо. Спустя мгновение опять показались язычки пламени, и в глубине гнезда дети увидели маленького яркого, разноцветного птенца, бившего крыльями и рвавшегося наружу. Наконец, он вырвался из пламени и взмыл вверх, над долиной, как ласточка, вместе с сотнями других фениксов.

6. - Конечно, я в порядке. - Она приподнялась и села. - Просто я чувствую себя так, будто у меня в желудке полреки и меня протащило километр против
течения.
- Замечательно прозорливое, если можно так выразиться, описание случившегося! - воскликнул Попугай. - Замечательно прозорливое.

7. В целом лунные тельцы походили на гигантских темно-зеленых улиток, покрытых красивейшими золотисто-зелеными раковинами. Но вместо головы улитки, оснащенной рожками, у каждого существа была толстолобая голова теленка с янтарного цвета рогами и копной курчавых завитков на лбу. У них были темные влажные глаза, они медленно переползали по лиловой траве, как улитки, но при этом щипали траву, как коровы. Порой то один, то другой задирал голову и издавал долгое проникновенное "му-у-у".

8. Единорог тоже заслышал это рычание, но, очевидно, так обессилел, что не побежал, а лег комочком на землю и прижал назад уши; в широко раскрытых глазах его стоял ужас. Внезапно василиск, видимо почуяв его запах, издал ликующее кукареканье, от которого кровь стыла в жилах, и пустился бежать по долине.

9. - Назад! - прокричала фигура, потрясая луком самым непрофессиональным образом. - Назад! Еще один шаг - и я всажу тебе стрелу прямо в зоб, негодный непослушный василиск!

10. - А дальше нас прибило к какому-то берегу и нас нашли вот эти милые дети.
- Какие дети? - Волшебник завертел головой.
- Они стоят рядом с вами, - терпеливо разъяснил Попугай.
- Батюшки, так это дети? Я думал, это стулья. Здравствуйте, детки. - И волшебник дружески помахал рукой ближайшим стульям.

11. - Вот, пожалуйста, - торжествующе проговорила Пенелопа. - Я же вам говорила, что тут шпион.
- Ничего я не шпион, - хриплым голосом возразила жаба.
- Кто же ты в таком случае? - грозно спросил Саймон.
- Я... я... как его... купец-меховщик из Владивостока. У меня жена и шестеро ребятишек, и мне надо их содержать.
- Никакой ты не купец, - в негодовании заявил Питер.
- А что, не похож я разве на купца-меховщика из Владивостока, который еле концы с концами сводит? - плаксиво спросила жаба.

12. - Хо-хо-хо! - захохотал Попугай. - Хо-хо-хо! Простите, но как представлю себе горностаев сражающимися... Хо-хо-хо!
- Что тут такого смешного? - удивилась Пенелопа. - Все-таки семьсот семьдесят семь что-то да значит. Чем они плохи?
- Чем плохи? Да тем, что они - кучка бездельников и неженок, вот чем, - вмешался Этельред. - Толку от них в бою, как от гнилых бананов.
- Сказано вульгарно, но, боюсь, он прав, - заметил Попугай. - Боевого духа в них столько же, сколько в яблоневых лепестках.

13. - Эй, там! - заорал Попугай. - Эгей!
Окрик этот произвел на горностая незамедлительное и неожиданное действие. Он высоко подпрыгнул, выронил копье, испустил пронзительный вопль, потом прислонился к камням, зажмурил глаза и приложил руку к сердцу.
- Сдаюсь! - провизжал он. - Капитулирую! Все отдам, все скажу, только, пожалуйста, не трогайте меня.

14. - Рокфор, не будь нюней! - закричал Попугай. - Это я, Попугай. Мне надо с тобой поговорить.
- Попугай? - повторил голос. - Попугай? Ты уверен?
- Естественно, уверен, - раздраженно огрызнулся Попугай.
- А откуда мне знать, что ты действительно Попугай?
- Зачем бы я стал называть себя Попугаем, если бы я был кем-то другим?
- Ты абсолютно прав, - согласился голос. - Мне это как-то не пришло в голову.

15. - Дружище, - прошептал Рокфор. - В обычных обстоятельствах я с превеликим удовольствием угостил бы тебя чаем, но с тобой эти громоздкие... громоздкие... существа. Если их пригласить к чаю, нам самим негде будет поместиться. Не пойму, зачем ты таскаешь их за собой. Как ты их назвал?
- Дети. Знаешь, человеческие малыши.
- Ты хочешь сказать, что они еще вырастут? - перепугался Рокфор. - Меня просто бросает в дрожь при мысли об этом. Не представляю: кто их захочет
держать в доме? Разве кто-то имеющий ОЧЕНЬ большое жилище.

16. - Вы не поедете! - вдруг взвизгнула Дульчибелла. - Вы не поедете к оборотням! Я вас не пущу! Я буду дуться! Я подам в отставку! Я впаду в спячку! Я буду визжать, я буду кричать! Я ни за что, ни за что, никогда, никогда не буду с вами разговаривать, вот вам!
Тут она расплакалась и задернула все занавески в своей клетке.

17. - Моя тетка по отцу, так она, знаете, рассказывала: купается она один раз, и вдруг... никогда не угадаете, кто выходит из купальной кабины.
- Кто? - не выдержал Саймон.
- Король Георг Четвертый! - ответила Дездемона. - Да, да, его королевское величество собственной персоной. Весь в элегантном полосатом костюме, рассказывала тетка. На королевской голове, благослови ее господь, шляпа, чтобы волос не замочить, а на королевских ногах пляжные туфли, чтобы не поранить ноги о камни. Ну и вот, только успел он, значит, зайти в воду по пояс, как - на тебе! Потерял туфлю. Такой тарарам поднялся, прямо и представить себе не можете. Король Георг кричит, из себя выходит, придворные и конюшие, прямо как были в сухопутных костюмах, стали нырять как сумасшедшие, чтобы, значит, выловить туфлю.
- И что было дальше? - Пенелопа слушала как зачарованная.
- Они ее не нашли. Но когда вся компания уехала, стала искать моя тетка, и уж она ее нашла. Да, и до сих пор хранит ее в стеклянном ящике - ту самую пляжную туфлю, которая свалилась с ноги его величества. Что вы на это скажете?

18. Освальд нерешительно завертел шеей. Внезапно он заметил лодку, и глаза его удивленно расширились. Он взвизгнул от удовольствия и с криком "Сдобная лепешка! Я так давно мечтал о сдобной лепешке!" ринулся вперед, нагнул шею и, прежде чем кто-либо успел шевельнуться, сгреб в пасть лодку, троих ребят, Попугая, Этельреда, большую корзину с едой, серпы и мешки для руты и лаванды.

19. - Вот так штука, - сказал он изумленно, - оказывается, в лепешке люди! В жизни ничего такого не встречал.
- Это я, Попугай! - завопил Попугай, размахивая подзорной трубой.
- Будь это даже белая лепешка с людьми, и то я назвал бы это небывалым событием, - рассуждал Освальд, загипнотизированный такой загадкой, - но
красная лепешка с людьми - это нечто феноменальное!
- Я готов задушить это пресмыкающееся, - пробормотал Попугай. Затем заорал: - ОСВАЛЬД! Это я, ПОПУГАЙ!
Освальд еще внимательнее вгляделся в лодку.
- Вот так штука! - сказал он в приятном изумлении. - Никак это Попугай! Рад видеть тебя. Но отчего ты плаваешь в сдобной лепешке? Это очень опасно, милый мой. А вдруг тебя кто-нибудь съест? Что ты тогда будешь делать? Если уж тебе непременно надо плавать, плавал бы, как полагается, на шхуне или еще на чем-нибудь в таком роде.
- Это не лепешка, а лодка! - заорал Попугай.
- Селедка? - переспросил Освальд. - Нет, нет, мой дорогой. Мне неприятно спорить с тобой, но я знаю селедок. Селедка выглядит совсем иначе. Кроме того, она плавает под водой, а не поверх воды, и она не красная. Нет, нет, поверь мне, это лепешка. Из тех, что пекут в Болгарии, марципановая.
- Я не могу разговаривать с тобой без слуховой трубки! - крикнул Попугай. - Сейчас я потеряю голос.
- Нет, - возразил Освальд, - и не полоз. Конечно, я могу ошибаться. Есть вероятность, что это пончик, но сомневаюсь, очень сомневаюсь. Едва ли пончик плавал бы так хорошо.
(О да, вот почему из всей книги я помнила только Освальда... )

20. - В бреющем полете он пролетел низко над стеной и успел разглядеть, что василиски установили несколько пушек и котлов с кипящим маслом. Судя по всему, это их главные средства обороны. В остальном они полагаются на ров и ворота. Могу добавить, что мистер Попугай, пролетая над головами часовых, крикнул им: "Берегитесь, конец близок". И должен с удовольствием сообщить, что двое василисков до того перепугались, что плюхнулись в ров.

21. - Пожалуйста, мисс - с мольбой проговорил запыхавшийся Этельред. когда они спрыгнули в грязный ров и зашлепали по дну - Пожалуйста, мисс, держитесь рядом и не выкидывайте никаких штук.
- Ладно - Лицо у Пенелопы разгорелось от возбуждения - Какое увлекательное приключение, верно?
- Ух ты! - Ядро шмякнулось в ил совсем рядом с Этельредом. - Нет, мисс, для увлекательного оно слишком опасное.

Я обожаю эту книгу